Сборная Франции - Сборная Мира 2:2
Сборная Франции: Батс (Кастанеда, 46), Аморо, Спешт, Баттистон, Аяш (Домерг, 46), Тигана, Жиресс, Мишель Платини (Лоран Платини - сын, 88), Фернандес (Женгини, 46), Стопира (Беллон, 46), Рошто (Папен, 46).
Сборная Мира: Пфафф (Дасаев, 46), Хулио Альберто (Тарделли, 46), Ферстер, Босси (Бонек, 46), Пинту, Марадона (Мичел, 46), Маттеус (Страчан, 46), Маджер (Зико, 46), Футре, Санчес (Франческоли, 46), Беланов (Заваров, 46).
Голы: Маттеус, 16; Беллон, 53; Папен, 62; Франческоли, 85
ПОЧТИ ЧТО ДЕЛОВАЯ ПОЕЗДКА
Раньше других на базу сборной СССР в Новогорске с одним желанием — отоспаться после бесконечных перелетов прибыли трое: Беланов, Заваров и Дасаев. Не без труда удалось оторвать от сна одного из них — Заварова, чтобы записать его рассказ о фестивале Платини в Нанси. Он сразу же все объяснил:
— Простите и не удивляйтесь. Телезрителям, конечно, ярко представился футбольный праздник в Нанси, хотя прощание большого футболиста с большим футболом — по крайней мере для него самого и его горячих поклонников — вряд ли можно назвать праздником. Для нас троих, посланцев советского футбола, поездка в Нанси превратилась в почти что деловую. Время настолько спрессовалось, что не до красот было, не до встреч и разговоров.
Судите сами: отыграли матч в Киеве — с «Локомотивом» (это было в воскресенье) — и в дорогу. Рано утром в понедельник — самолет на Париж из Шереметьево. В Париже нас встретили организаторы бенефиса Платини и почти сразу же усадили в маленький самолетик какой-то частной фирмы, нанятый, чтобы доставить в Нанси нас, Санчеса и Маджера. Часа за четыре до начала основного матча — сборных Франции и мира — мы уже были на месте, немножко отдохнули в гостинице — и на стадион. Отыграли — и почти сразу же, деликатно отклонив приглашение на банкет, куда Платини собрал, как нам сказали, почти полторы тысячи человек, помчались в аэропорт.
Поэтому не могу похвастать каким-то широким общением с прославленными футболистами или поклонниками футбола. С Платини обменялись рукопожатиями, взаимно справились о здоровье и настроении. Он нас сердечно благодарил за то, что откликнулись на его приглашение, просил передать благодарность нашим руководителям за содействие. Между прочим, еще сидя на лавке, услышал дикторскую речь, в которой промелькнули наши фамилии, заглушенные аплодисментами зрителей, заполнивших трибуны до отказа. Мне перевели: диктор сообщил о переносе киевского матча на два часа вперед, чтобы мы с Белановым успели добраться в Нанси. Люди это оценили.
Руководивший нами итальянец Траппаттони был немногословен. Условились, кто выйдет в стартовом составе, кто кого заменит в перерыве. Мне выпало сменить Беланова, Дасаеву — Пфаффа. Так уж получилось, что наши вратари, один — по собственной инициативе, другой — невольно, оказались в центре внимания. Я уж непосредственно перейду к рассказу о самом матче, поскольку, повторюсь, в праздничных мероприятиях и встречах мы практически не участвовали. Конечно, сама обстановка на стадионе — празднично шумная, немножко суетливая и совсем не торжественная, если не считать церемонии представления игроков руководителям европейского футбола да появления сразу притягивающего к себе внимание Пеле, входила в нас, проникла, но как-то, я бы сказал, по касательной, что ли.
Беланов начинал первым и, наверное, волновался вдвойне. Первый его рывок был таким натужным, словно ноги налились свинцом. Подумалось: побежит или не побежит в следующем эпизоде? Побежал... Особенно эффектно ускорился дважды на исходе первого тайма и вообще трудился самозабвенно, без конца предлагал себя на передней линии, хотя паса не всегда мог дождаться — предложений у владеющего мячом постоянно было множество. Это, кстати, отличительная особенность таких фестивальных матчей — в них плотно и жестко не играют, дают возможность каждому проявить свои технические возможности. Почти все играли с улыбкой, больше всех улыбался Платини, конечно, но только не к концу матча: видно было, как он устал
— ведь почти год не играл...
Перещеголял его один только Пфафф. Он оказался прирожденным балагуром и шутником, настоящим клоуном — без прикрас и грима. Даже вратарская форма у него была пестрая, как у коверного на манеже. Не удивлюсь, если его когда-нибудь пригласит профессиональный цирк. Телезрителям, наверное, его ужимки и выходки были видны даже лучше, чем нам. Репризы до меня не доносились, да я бы, наверное, и не понял их, но трибуна за воротами Пфаффа покатывалась и стонала от смеха. Платини, судя по всему, почувствовал, что перестает из-за вратаря быть центром всеобщего внимания, но нашелся с присущим, по-видимому, французам чувством юмора и находчивости: попросил у арбитра Вотро желтую карточку и показал ее Пфаффу, За разговоры, должно быть.
А на исходе матча в центре внимания оказался сменивший Пфаффа Дасаев. За две-три минуты до финального свистка Платини в последний раз вскинул руки, попрощался со зрителями и уступил место... своему восьмилетнему сынишке. Забавно было смотреть, как здоровые, взрослые дяди имитировали игру против парнишки, добросовестно уступая ему мяч и дорогу к воротам Дасаева. Сколько ни создавали возможностей самому Мишелю забить гол партнеры, а порой и соперник, он, блестяще дирижировавший игрой, забить так и не сумел — не хватало каких-то сантиметров для точности, а бил-то все по углам, по углам. Не удалось сделать это и его сыну. Ринат потом признался, что, когда малыша вывели с ним один на один, было время подумать, как поступить, и созрело желание пропустить дурашливый какой-нибудь гол — с кувырком или кульбитом там, или споткнуться как-нибудь забавно, по-пфаффовски. Но не получился у парнишки удар — тоже, видать, волновался непомерно...
Вот так промелькнула наша деловая поездка на прощальный матч Платини в город Нанси, в котором он начал карьеру профессионального футболиста и в котором, как верный сын, попрощался с футболом, доставив напоследок большую радость тем, кто любит футбол.
/ Материалы из Новогорска подготовил В. Березовский. Приложение Футбол.Хоккей, 29 мая 1988 / |
