ЗЕНИТ - БЕНФИКА - 1:2 (0:0)
Лига Чемпионов 2015/2016. 1/8 финала. Ответный матч. 9 марта. Санкт-Петербург. Стадион “Петровский”. 1 градус. 17 000 зрителей (вмещает 21 107)
Судьи: Кошшои, Богнар, Ринг, Тот, Фаркаш (все - Венгрия).
Зенит: Лодыгин, Анюков (Смольников, 58), Ломбертс, Нету, Жирков, Витсель, Маурисиу (Юсупов, 82), Кокорин (Шатов, 58), Данни (к), Халк, Дзюба
Запасные: Кержаков, Гарай, Иванов, Долгов
Бенфика: Эдерсон, Нелсон Семеду, Самарис, Линделеф, Элизеу, Пиззи (Сальвио, 73), Фейса, Ренату Санчеш, Гайтан (к), Жонас (Талиска, 90+2), Митроглу (Хименес, 67)
Запасные: Паулу Лопеш, Силвиу, Рубен Диаш, Гонсалу Гедеш
Голы: Халк(Жирков), 69 - 1:0. Гайтан, 85 - 1:1. Талиска (Гайтан), 90+6 - 1:2.
Предупреждения: Халк, 90+5 (грубая игра) - Митроглу, 36 (грубая игра), Пиззи, 49 (неспорт.повед.)
ГРУСТНЫЙ, НЕЛЕПЫЙ ВЕЧЕР…
Всякому посоветую хоть раз да рвануть в Питер радищевским путем. Заезжая в деревни. Никакой “Сапсан”, никакой самолет не порадует так любителя приключений. Что увидишь из окна “Сапсана”?
А плетешься тихонечко на машине мимо деревень, мимо сползающих набок домишек - и видишь на этом тракте жизнь настоящую. Чуть съедешь в сторону - вот они, чудеса. Вот оно, интересное. Какой-то домик выстроен на фундаменте того постоялого двора, где заночевал Радищев. Вот другой - где от екатерининских времен сохранилось много больше.
А вот деревенька Мясной Бор - кто знает, тот мимо не проедет. Чуть поодаль “Долина смерти” - здесь произошло одно из самых страшных сражений Великой Отечественной. Полегла целиком 2-я Ударная армия, десятки тысяч человек. А генерал Власов бродил по этим лесам - чтобы несколько дней спустя сдаться в деревеньке рядом.
Неподалеку погиб под налетом 20-летний солдат, сын поэта Багрицкого. А памятник ему на деревенском кладбище оформлял сослуживец Вучетич. Это потом он станет великим скульптором - создавшим Родину-мать в Волгограде, Феликса на Лубянской площади, советского воина в Трептов-парке…
Кто-то проскочит этот указатель “Мясной Бор” - и не заметит. А кто-то к Лиге чемпионов приурочит грандиозную ознакомительную часть. Сделав обычное путешествие в Питер незабываемым. Вот как я.
* * *
Город встречает противной изморосью - и я жмусь к обочине. Качу себе тихонечко. А мимо пролетают добрые питерцы - слякоть им в радость. Непогодой здесь никого не удивишь.
Зато назавтра распогодится - и все внезапно успокоятся. Я, разогнавшись до 120, чувствую себя Айртоном Сенной. Самолеты жирным брюхом зависают прямо надо мной - кажется, кого-то из пилотов охватил азарт. Собирается приземляться со мной наперегонки. Но нет - вон оно, Пулково. А вот указатель - “Киккенка”…
Кому ж, думаю, выйдет киккенка на “Петровском”? Не “Зениту” ли? Португальцы хороши!
Как же я люблю этот город, как люблю окрестности! Какое чудо - древний Ораниенбаум. Так люблю, что останавливаюсь там на полдня - и брожу, брожу по талым сугробам. Бреду в порт, где разгружаются суда - и оторваться не могу от этой красоты. Вот корабль “Шуя”, вот ржавый ледокол “Буран”… Вот гора желтого мартовского льда у пристани…
- А вы сходите на кладбище, - внезапно окликает меня какой-то бездельник. Заметив фотоаппарат на груди.
- Господи, - отозвался я. - Зачем?
- Там царские адмиралы. Все позабыто-позаброшено. Очень живописно. Только бронзу с памятников содрали, рядом прием вторчермета…
Я забираюсь в Кронштадт - и чувствую, как прихватывает ветром щеки. Исполнилась бы дедовская мечта, стал бы нахимовцем - держал бы здесь вахту. Замерзали бы ленточки на моей бескозырке в направлении ветра. Зато выдали бы кортик. Это плюс.
Питер - совсем другой. В каждой улице, в каждом повороте. Барышни в метро достают толстенные бумажные книги - а не вздорные айпады. Слюнявят пальчик, перелистывая страницу. Я шарю глазами по сторонам - натыкаясь глазами на плакат: “Давайте говорить как петербуржцы”. А давайте! Тем более взят в поручители Горький с неуклюжей цитатой: “Слово - одежда всех фактов, всех мыслей”…
* * *
У “Петровского” то, что не всякий местный замечает, - а зоркий москвич выхватывает сразу. Наставление на часовенке: “Бога бойтеся, царя чтите”. Всякого тугодума на зебре подстегивает гневливый женский голос: “Заканчивайте переход, заканчивайте переход!” В Москве к судьбе пешехода относятся безразличнее.
Португальские фанаты кучкуются под красными знаменами с птичкой. В глазах паника от питерских ветров, неулыбчивости, - но при виде русских дам опасливо оттаивают на секунду. Подмигивают. Хочется приключений, но страшно.
Блаженный, ответственный за VIP-калитку, внезапно принимается голосить при виде меня: “Все на матч!”. Шапка-петушок приподнимается на темени, как у Юрия Палыча в лучшие годы.
Я смотрел на толпу, стекающуюся к “Петровскому”, - и поймал себя на забытых ощущениях. Как в юности охватывала меня дрожь за пару часов до матча - достаточно было увидеть такую вот людскую мощь, огни прожекторов. Представлял себе: вот команда выходит из автобуса, вот сидят сейчас в раздевалке, переговариваются вполголоса…
На секунду все вернулось. Та самая дрожь.
* * *
Было тревожно - не знаю, как смотрелось у вас в телевизорах, но мне на студеном “Петровском” “Бенфика” казалась командой почти образцовой. При всех своих кадровых потерях. Говорили про вратаря, троих центральных…
В “Зените” отсутствовал Гарай по причине довольно странной - если верить тому инсайду, что получил прямо перед матчем. В Краснодаре внезапно охватила дрожь, приступ панического страха. Такое случается. Помню, рассказывал мне народный артист Лев Дуров про актера Мартынюка: “Стал бояться сцены”.
Наворотят ли заменившие трех центральных у португальцев - вот это вопрос! Кто-то из них начинал перекладывать мяч с ноги на ногу, играя последнего - торпедовец Александр Полукаров в такой ситуации отправлял мяч прыгать на Восточную улицу. Такие вольности обещали “Зениту” сладкую жизнь. Но недолго - ветреного португальца одернули свои же.
“Характер игры таков…”, - донесся с верхнего ряда осипший голос человека с радио.
Каков - хотелось бы понять. Но договаривал тот в микрофон шепотом. Как обессилевший полярник с льдины. Впрочем, все мы в этот вечер были немного полярниками.
От холода, не иначе, Элизеу начал вдруг огрызаться на самую звонкую, самую злую трибуну “Петровского”, - с той минуты освистывали его персонально. Бедолага Элизеу, почесывая ушибленное ухо, уходил к докторам. Ухо оперативно восстановили, Элизеу голосил у бровки - но арбитр о нем позабыл. Не оборачивался.
Халк старался, пластался - но не получалось вообще ничего. Как и у всего “Зенита”. Был бы вял один Халк - можно было бы поступить, как с Ковальчуком. Эксклюзивный невский способ взбодрить команду.
Ветераны ленинградской журналистики, протирая заиндевевшие окуляры, кинулись в перерыве куда-то наверх. Как оказалось, за дармовыми бутербродами. Их резвости позавидовал бы Элизеу. Уж точно завидовал я, примерзший к креслу №35. На события вокруг реагировал легким поворотом головы. Кажется, издавая при этом волнующий скрип.
Все мы начинали второй тайм в чем-то обновленными - Виллаш-Боаш вышел с лицом столь значительным, будто вот-вот начнет передавать сигналы точного времени. Мне тоже было что показать - пальцы замерзли в одном, экзотическом положении. Я бы назвал это положение “снежинка”. Допечатывать пламенный репортаж пришлось указательным пальцем - оттопырив его левой рукой.
- Это у нас еще грелки стоят, - указал коллега на светящийся прибор. - Но эти, кажется, только подмораживают. Вот в Эйндховене грелки так грелки…
Птичка с флагов “Бенфики” смотрела все более хищно. Как же мне хотелось, чтоб стало птичку жалко!
Но Халк заряжал чуть ли не с центра поля - и было во всем этом что-то обреченное. “Зенит” был совсем весенний. Трибуны требовали гол, позабыв про Элизеу. Пахнет жареным, что нам Элизеу! Победа нужна!
На упущенный Дзюбой момент откликался трудовым подвигом Лодыгин, даря шанс. Но с каждой минутой на “Петровском” шансы эти уходили куда-то далеко. Таяли в ледяной темноте, как контуры Владимирского собора…
Но единственная счастливая секунда перевернула все - Жирков сделал гол “от” и “до”. Халку оставалось голову подставить. Скамейка португальцев кинулась толкать ни в чем не виноватого резервного арбитра - а главный тренер Руй Виториа шагнул в сторону нашего доброго Боаша. Что ему резервный? Разве уровень?
И “Зенит” уже казался не таким весенним, и Халк не таким предсказуемым. Творческие личности, и даже Нету - творческая. Когда принялся юлить с мячом, обводя троих португальцев. Ломбертс смотрел на эти фокусы, выпучив глаза. “Бенфика” сжалась в почтительном недоумении. Дзюба, момент! “Петровский” аплодирует!
…85-я минута запомнится надолго и Лодыгину, и всем нам в ложе. Как тянулся вратарь “Зенита” за мячом! Как тянул свое “гооол” португальский комментатор в микрофон!
Какой грустный, нелепый вечер…
/ Юрий ГОЛЫШАК из Санкт-Петербурга. Спорт-Экспресс, 10 марта 2016 / |
